Интервью Дмитрия Фирташа телеканалу Euronews

 

Первый вопрос – о вашей оценке текущего положения на Украине, экономического и политического.

 

На мой взгляд, эта ситуация очень сложная. Она показывает, что мы – с очень глубокими проблемами, и мы не использовали все те возможности, которые у нас были. Мы сегодня видим, что у нас, например, было 23 года жизни, которые Украина прожила, и мы не сделали выводов, мы не делали то, что должны были делать…Теперь мы получаем те результаты, которые имеем сегодня. Во-первых, у нас экономическая ситуация очень тяжелая. Второе, жизнь показала, что выборы президента и выборы парламента не дали решения. Мы не можем получить реформы, мы не можем получить никакого результата, в конце концов, страдают люди, страдает бизнес, страдает население, страдают все. Поэтому, на мой взгляд, нужно менять эту ситуацию, нужно исправить все то, что мы не сделали за 23 года. Мы это должны сделать в следующие 23 года, построить программы и сделать так, чтобы решить все эти вопросы. Это касается конституционных реформ, это касается экономических реформ, это большой путь, который необходимо сделать.

 

Когда вы говорите об упущенных возможностях и о шагах, которые необходимо предпринять сейчас, какие именно реформы вы имеете в виду?

 

Я этого не скрываю, мое глубокое убеждение в том, что Украина нуждается в реконструкции. Мне кажется, что для нас должна быть какая-то система, то ли федеральное устройство, то ли польская система, то ли немецкая система, то ли австрийская, но она должна расставить все точки над “i” . То есть, я считаю, что мы должны дать регионам больше полномочий. Без этого не будет никаких реконструкций и никакой модернизации страны не будет. То, что сегодня происходит, это уже не надо обсуждать, что сегодня мы имеем. Нам надо обсуждать, что нам делать. То, что мы имеем, мы и так знаем, мы уже с вами это видим. Больше я скажу, меньше я скажу, уже очевидно, что страна в коллапсе. То есть, мы – по сути банкроты. Мы ничего не можем. И, к сожалению, правительство не сделало ничего в этих реформах.. Главное что? Чтоб закончилась война, я надеюсь.

 

Власти уже объявили и даже начали ряд преобразований. В частности, реформу энергосектора. В последнее время много говорят о проблем газового обеспечения. Вопрос касается последней тенденции закупать газ у Европы. Украина не слишком сильно полагается на этот источник?

 

Как опыт показывает, надо в каждом деле быть специалистом. Надо понимать предмет, которой ты занимаешься. К сожалению, наше правительство поверхностно понимает этот процесс и не до конца понимают, что они делают. Они не используют те механизмы, которые у них есть. И те сильные стороны, которые они имеют. Они наоборот делают себя слабее и создают проблемы Европе. Почему? Потому, что, когда мы говорим, что мы можем обойтись без русского газа, это абсолютная неправда.

 

Неправда?

 

Я не верю в это. Вы видите, в последние дни опять скандалы: “покупаем газ, не покупаем газ”. Мы опять пришли в эту же историю, где мы были. Россия в любом случае рано или поздно приведет европейцев к тому, что они согласятся то ли на “Южный поток”, то ли еще на какой-то “поток”. Потому что они не захотят быть заложниками той ситуации, в которой мы сегодня находимся. Я считаю, это неправильно, это вообще неразумный поступок.

 

 

А есть ли третий вариант? Говоря о газе, упоминают либо Европу, либо Россию. А других вариантов нет?

 

Вы знаете, нет третьего варианта. И Европа, и Украина, и Россия должны садиться и разговаривать. Нравимся мы друг другу – не нравимся, но надо разговаривать. Было понятно, что, когда Европа принимала решение и Украина шла в Европу, нельзя было не учитывать интересы России. И надо было с Россией разговаривать параллельно. Украина тоже самое должна была сделать. И мы сегодня видим, что, с одной стороны, мы получили политическое решение, с другой стороны, нас отложили на год или на два, и все равно пытаются отдельно разговаривать с Россией. Зачем эта спекуляция? Давайте сядем, спокойно и разберемся, где наши проблемы, что хочет Россия, что хочет Украина, что хочет Европа, и давайте открыто обсудим эту ситуацию.
Нам надо объединиться, нам надо сделать одну игру, один рынок. И не важно, это будет от Лиссабона до Дальнего Востока, или с Дальнего Востока до Лиссабона.

 

Несколько дней назад наш канал показал интервью с министром экономики Украины.Отвечая на вопросы, министр упомянул о взаимоотношениях с российским “Газпромом”. Он сказал, что теперь между сторонами нет посредников и что Украина напрямую контактирует с компанией. Он также упомянул “РосУкрЭнерго”. Как вы прокомментируете заявления министра о том, что контакты с “Газпромом” стали прозрачнее после вывода из игры посредников?

 

Можно я задам вопрос: когда становится все проще, и нет посредников, что должно произойти? Как минимум, должна появиться гарантия по поставкам газа. Второе, как максимум должна появиться цена газа, правильно? Что мы с вами сегодня имеем? Я не знаю, о чем он говорит, я не хочу сейчас его критиковать, это будет неправильно. Но я могу сказать, что когда был “РосУкрЭнерго”, вопрос газа никогда не стоял. Европа была с газом, подземные хранилища были полные. Цена газа в Украину была 179 долларов. Я не знаю, что говорил министр экономики, но я бы хотел ему посоветовать, чтобы он сначала разобрался со своим бюджетом. Поэтому я не понимаю, о чем они говорят, и мне не стыдно. Я никогда не зарабатывал деньги в Украине, я зарабатывал деньги вне Украины, и вкладывал деньги только в Украину.

 

Нельзя не спросить, как продвигается расследование в США?

 

Во-первых, вы знаете, что я не комментирую этот момент, не потому, что я не хочу или я не готов, а по той причине, что мне адвокаты запрещают это делать. Все, что я могу сказать, что ни я, ни группа никогда не делали никаких криминальных вещей, я в этом уверен, и мы это докажем. Второе, я считаю, что это политическое давление, что кому-то было очень выгодно, чтобы я не участвовал в украинской политике, чтобы я не был дома, потому что знали мою точку зрения и понимали, как я буду себя соответствующе вести. Я не скрываю свою позицию по поводу того, что я – против войны. Я четко говорю, что нужно делать конституционную реформу. Я говорю о том, что нужно садиться втроем и разговаривать. То есть, у меня есть своя позиция. И поэтому я уверен, что это была политическая ситуация. А Америка оказалась обманута, то есть, я думаю, что ее втянули в обман, которым они сегодня занимаются. Но я уверен в том, и я вижу, я уже вижу по многим решениям, даже по тем судам, которые здесь были, в Австрии. Я верю в Европейское правосудие, я верю в Австрийское правосудие. У меня есть уже какое-то в этом убеждение в том, что они будут рассматривать это дело достаточно не заангажированно. И поэтому я верю, что мы его выиграем, потому что мы ничего не делали. Если за тобой правда, ты всегда выиграешь. Если за тобой нет правды, ты не можешь выиграть. Ты можешь врать, ты можешь выкручиваться, но если ты наврал, то маленькая ложь порождает большую. То есть, ты попадешься. Но мы ничего не делали, мы ничем не занимались. Для меня это был вообще снег на голову, я вообще не понял, о чем шла речь. Потом мне стало очевидно, понятно, почему я здесь оказался.

 

Предположим, что завтра дело в отношении вас закрывается, все подозрения сняты. Вы совершенно свободны. Вы вернетесь на Украину? Завтра, послезавтра, когда?

 

Для меня Украина – это мой дом. Если бы я хотел жить в какой-то другой стране, я мог иметь возможность сделать это добровольно тысячу раз. Но я никогда этого не делал.

 

У вас есть прямые политические амбиции? Вы видите себя на политической сцене, в самом центре ее, а не зак кулисами?

 

Нет, я никогда не был в политике. У меня никогда не было такого желания стать политиком, я никогда не хотел быть чиновником. Во-первых, я этого не умею делать, это не мое, а я люблю делать то, что мне нравится. То есть, мне нравится бизнес, поэтому я этим и занимаюсь.