[1]В первую очередь, хотелось бы узнать, как крупный бизнес выживает в нынешних тяжелых условиях? Для Group DF ситуация осложнена арестом собственника в Вене – накладывает ли это ограничения на работу?
Дмитрий Фирташ действительно вынужден находиться в Австрии и не может покидать пределы страны. Это имеет определенное влияние на управление группой, поскольку он является председателем cовета группы, основного стратегического органа управления Group DF. Но находясь в Австрии, Дмитрий Васильевич достаточно много времени проводит, занимаясь вопросами бизнеса группы. Например, недавно были проведены видеоконференции со всеми заводами химической группы Ostchem – обсудили вопросы, которые обычно Дмитрий Васильевич решал, посещая предприятия. Он хорошо разбирается в тонкостях каждого из бизнесов Group DF, регулярно посещал предприятия. Присутствие собственника группы в Украине – это единственное, чего сейчас очень не хватает. В остальном – бизнес «as usual».
Появились ли какие-либо финансовые ограничения для группы?
На сегодняшний день никаких судебных решений нет, нигде. Соответственно, в международном правовом поле никаких ограничений не вводилось в отношении группы в целом либо отдельных ее компаний. За исключением того, что происходит процесс подготовки к возможному рассмотрению вопроса экстрадиции Дмитрия Фирташа из Австрии. Счета же группы нигде не заблокированы, группа проводит операции в нормальном режиме.
То есть, если говорить об изменениях в планах Group DF, то они, в большей мере, обусловлены ситуацией в стране?
Безусловно. Я думаю, это несоизмеримо более высокий приоритет с точки зрения потенциальных угроз и рисков для нашего бизнеса, как и для бизнесов других игроков. Если проследить, например, за статистикой в банковском секторе – все банки страдают и продолжают быть подвержены оттоку депозитов. Конечно, в разной степени, но я бы не сказал, например, что банк «Надра», принадлежащий Group DF, страдает больше других банков.
Были какие-то флуктуации на рынке, привязанные к специфическим событиям Group DF, но они незначительны на фоне остальных событий в стране.
Раз уж зашла речь о банке «Надра». Сейчас в рамках программы с МВФ проходят стресс-тесты в крупнейших банках. Может ли возникнуть ситуация, при которой потребуются дополнительные вложения в него?
Да, может. Мы поддерживали ликвидность банка «Надра» с того момента, когда начались проблемы в банковском секторе. Это было еще в начале Майдана, в ноябре. Банк – один из наших стратегических активов, и мы продолжаем поддерживать ликвидность «Надра» и сейчас.
Если вы посмотрите на статистику НБУ – общий отток депозитов из банковской системы все еще не стабилизировался. Хотя, конечно, тенденция благоприятная: апрель был гораздо лучше, чем март, март был лучше, чем февраль.
Будете ли вы пересматривать свои инвестиционные решения? В частности, по «Правэкс-Банку»?
Нет, вся наша стратегия остается прежней, в том числе, в отношении «Правэкс-Банка». Мы не отказываемся ни от одного крупного инвестиционного проекта. Вместе с тем, смотрим на приоритеты. Экономика страны в колоссальном кризисе и всегда, в условиях кризиса, происходит переоценка приоритетов. Вы начинаете думать о проектах, которые обеспечивают более быструю отдачу, смотрите на вопросы более плотного контроля затрат. Можно пересматривать и отменять некоторые более долгосрочные проекты: мы с Дмитрием Васильевичем много времени посвятили анализу этого вопроса. Но те проекты, которые пока отложены, о них никто и так не знал, они за пределами страны.
Для вас, как для группы, девальвация гривны – позитивна?
Я не стал бы лукавить – как и для любых экспортеров, некоторая девальвация всегда позитивна. Учитывая, что у нас большая часть бизнеса занята экспортом, в частности, химический бизнес. В ходе посевной были большие продажи на внутреннем рынке, но, в целом, химический бизнес имеет существенную долю экспорта. Титановый бизнес – рассчитан на экспорт. Газораспределение – это внутренний бизнес, там это не играет роли. Но в целом – экспортное направление перевешивает.
Как повлияла ситуация в стране на стоимость бизнеса, в частности, бизнеса Group DF?
Стоимость любого бизнеса в Украине сейчас упала, однозначно. Любого. Я не вижу ни одного бизнеса в стране, который бы не потерял в стоимости.
Вы знаете, теория звучит следующим образом: справедливая цена – это та, которую заплатил покупатель. Вы видите очередь из покупателей на любой объект в Украине? Нет.
В стране сейчас, к сожалению, нет ни одного бизнеса, который бы на фоне последний событий поднялся в цене. Это касается, в частности, недвижимости. Мы это видим по своей недвижимости, по стоимости аренды по всей стране. Плюс учтите, что сейчас вводится в эксплуатацию достаточно большое количество объектов недвижимости.
К примеру, по одному из крупных объектов, который планировали вводить, мы сейчас видим, что иностранцы, которые хотели заходить, решили подождать. Не все, но некоторые. Ситуация на рынке настораживает иностранных инвесторов.
Конечно, с этой точки зрения важна вся та большая работа, которая ведется правительством с МВФ, с другими потенциальными кредиторами. Я очень надеюсь, даст позитивный результат.
Так может сейчас самое время для осуществления покупок?
Вы совершенно правы! Но время хороших покупок тогда, когда у вас избыток наличности, свободных денежных средств или есть хорошая возможность привлечь ресурсы. Говорить о покупках со стороны украинских бизнесов сейчас тоже не приходится. Потому что все бизнесы, в той или иной мере, страдают от банковского кризиса.
Давайте поговорим о ваших крымских и других предприятиях Group DF, попавших в зону «турбулентности».
Очень много времени занимает работа в отношении тех активов, которые оказались либо на оккупированных территориях, либо в зонах нестабильности на востоке Украины. Если говорить о Крыме: политики могут рассуждать – это украинская или не украинская территория; признавать захват, или нет. А с точки зрения бизнеса – у вас нет выбора: вы думаете, как сделать, чтобы эти заводы работали. Когда у тебя в Крыму 6 тыс. человек работает на одном предприятии и 3,5 тыс. на другом, то более 9 тыс. человек зависит от правильного решения. И необходимо его принимать, необходимо подстраиваться под ситуацию.
Вы знаете также историю с двумя предприятиями – одно в Луганской, другое в Донецкой области («Северодонецкий Азот» и горловский «Стирол» — ИФ). Мы вынуждены были их остановить в пик производства, когда они вполне могли бы работать. Их пришлось остановить из-за обстановки в регионе просто в силу соображений безопасности, хотя это приводит к прямым убыткам. Остановив такие предприятия, ты лишаешься притока, более того – у тебя остается отток, потому что ты продолжаешь платить зарплаты, нести другие фиксированные расходы.
Часть сырья для крымских предприятий осталось на материковой части Украины, есть сложности с водой в Крыму. Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, как удается работать в этих условиях?
Сырье для «Крымского титана» находится на континентальной территории Украины, а для «Крымсоды» – в Крыму. Поэтому у нас несколько разные подходы, прорабатываются разные сценарии. Как вы знаете, «Крымский титан» сегодня зарегистрирован как украинское юридическое лицо. А с «Крымсодой» мы так поступить не можем – если бы мы завели предприятие на украинское юрлицо, то в одном из сценариев ему бы вовсе не позволили добывать сырье в Крыму.
Единственный критерий – сделать так, чтобы бизнес работал.
Нужно отметить, что мы завозим ильменит из континентальной Украины, производим (продукцию) на «Крымском титане», а потом назад ввозим в Украину. На сегодняшний день строятся таможенные посты, которые еще в полной степени с российской стороны не функционируют. Когда они заработают в полной мере и с нас начнут взимать пошлину туда, пошлину обратно и брать налоги там, брать налоги здесь – это может поставить под вопрос экономическую возможность функционирования. Поэтому неясностей еще много.
Рассматриваете ли возможность продажи крымских предприятий?
Мы рассматриваем все возможности. Политически правильный ответ был бы «нет!», но мы должны думать о том, как сделать, чтобы эти предприятия работали – поэтому рассматриваем любые возможности. Конечно, у группы и ее собственника нет привычки продавать активы. И в этом смысле ничего не поменялось – очень болезненно для нашего собственника рассматривать даже как опцию вопрос продажи активов, однако она стоит в списке сегодня наряду с другими опциями.
Посмотрите, какова ситуация сейчас с Крымом: с одной стороны есть РФ, со второй – ограничения, вводимые остальным миром (ЕС, США и т.д.), и с третьей стороны – Украиной еще не принята экономическая часть закона об оккупированных территориях. Что будет в этом законе? Окажутся решения сугубо эмоциональными и сугубо политическими – выбора у бизнеса особо не останется. Дмитрий Фирташ всегда говорил, что он украинский бизнесмен – мы будем работать в рамках украинских законов, и если нас заставят полностью выйти из Крыма, то мы будем вынуждены полностью выйти из Крыма. Хотя, на мой взгляд, от этого не выиграет никто.
У вас была большая стратегия по титану, претерпела ли она изменения?
Стратегические большие решения нет смысла менять, поскольку происходящее сейчас все же носит больше краткосрочный характер. Ты можешь некоторые вещи поставить «on hold», подождать некоторое время, не меняя стратегию.
Дело в том, что наша стратегия по титану была построена на много лет вперед – до 2022 года, предполагала большие инвестиции. Это был большой план, проработанный, прописанный – сейчас менять весь этот план? А потом еще через две недели его менять? Нет смысла! Мы хотим посмотреть на некоторую стабилизацию ситуации.
Мы приостановили кое-что, ждем некоторого развития событий – нужно понимать, как все будет продолжаться. Сейчас есть краткосрочные решения. Мы должны увидеть закон об оккупированных территориях (экономическую часть), мы еще должны увидеть какие будут санкции со стороны «остального мира» – можно ли будет вообще продукцией, произведенной в Крыму, торговать и как?
Если государство сейчас выставит ОПЗ, «Сумыхимпром» на продажу – вы будете участвовать?
Конечно! У нас абсолютно не меняются в этом плане приоритеты. Да, мы предполагаем учувствовать во всех тех конкурсах, в которых планировали участвовать и раньше.
Даже при худшем сценарии развития событий в отношении «Крымского титана» – это не меняет нашей стратегии в отношении титановой отрасли. Титановая отрасль на континентальной Украине так или иначе остается. С учетом «Сумыхимпрома», ЗТМК, ГОКов… Титановый бизнес для нас является профильным и мы не предполагаем из него выходить.
Говоря об азотном бизнесе. Россия сильно повысила цены на газ. Что это изменит в вашем бизнесе?
Конечно, изменения будут. Это математическая игра: понятно, что если просто в лоб рассматривать бизнес как «завел газ – производишь минудобрения», то, в этой ситуации, есть цена газа, выше которой производство станет нерентабельным. Пришлось бы откуда-то брать деньги, чтобы платить за производство минудобрений – а так не бывает в природе. Тогда нужно смотреть другие варианты: или завоз вместо газа аммиака, либо варианты замещения поставок, либо самый худший вариант – остановки.
Каковы ваши запасы газа в ПХГ? Премьер заявлял о том, что есть какие-то недостачи газа в ПХГ, сколько вашего ресурса должно быть? Планируете ли продавать кому-то свой газ из ПХГ?
Собственник группы уже заявлял, что мы закачали в свое время 5 млрд куб. м, это было в осенью прошлого года. Этого газа нам достаточно, как сырьевой базы для наших активов до конца года. Безусловно, газ не для того покупался, чтобы его продавать, – покупался для своего бизнеса.
Какие варианты прорабатываются на будущее – может реверс или LNG-терминал?
Мы смотрим на все возможные варианты, в том числе перечисленные вами. Смотрим, как я сказал, вариант ввоза аммиака из России. Потому что газ подвержен одной ценовой политике, а аммиак – другой. Это совершенно разные рынки. Аммиак, например, никогда не был центром политических разногласий между РФ и Украиной.
Сейчас у вас уже де-факто остановлены два предприятия, но зарплаты на них платятся. Долго ли протянете в таких условиях?
Вопрос очень абстрактный, потому что, ясно – мы рассчитываем, что это не будет продолжаться долго. Ты не можешь бесконечно делать такие вещи. Можно пытаться и находить источники, но и они не безграничны. И есть расчет, что ситуация в течение нескольких месяцев нормализуется, и можно будет начать спокойно работать.
У вас уже долго идет процесс формирования холдинговой структуры по облгазам в Украине. Когда можно ожидать завершения этого процесса?
Да, здесь мы тоже не отказались от своих планов. Более того – мы хотим провести консолидацию, как только это будет возможно. Просто у нас произошли некоторые задержки из-за смены подхода к юрисдикциям, которые должны были участвовать в этом процессе. Мы сейчас оцениваем, как правильно это построить. Но консолидация газораспределения стоит в повестке дня, как один из приоритетов. Я думаю, что в ближайшие несколько месяцев о ней станет известно.
Помимо проблем в Украине группа испытывает некоторые сложности и в Таджикистане: звучали заявления о возможной национализации «Таджиказота», входящего в Group DF. Какова ситуация там?
Там идут суды по праву собственности. Это ситуация экстраординарная, на мой взгляд. Завод с 2008 года не работает по одной простой причине – там единственная ветка подвода газа из Узбекистана, по которой, по политическим причинам, Таджикистан не покупает газ. А без газа производить минеральные удобрения нельзя. Все. При этом группа ведет себя там бесконечно прилично: там, точно также как и здесь, поддерживается некоторый персонал, им выплачиваются зарплаты, соцпакеты и прочие вещи. Минимальный персонал, конечно, для того, чтобы можно было развернуть производство при начале поставок газа.
Как я понимаю это внутренние политические дрязги Таджикистана. Там были разные люди, внутренняя политика. Завод попал в такую ситуацию.
Были в Таджикистане объявления еще о втором объекте – «Гулистон», который якобы у вас забрали…
Он никогда нам не принадлежал.
Есть информация, что вы планируете развивать собственную структуру по сбыту минудобрений в Турции. Так ли это?
Я не люблю говорить о нереализованных планах – поэтому воздержусь. Турция – это очень большой рынок для минудобрений, он активно развивается, и мы давно на него смотрим. Там большие возможности, и мы изучаем, как туда зайти.
Что касается аграрного рынка – если сейчас все дешевеет, может, есть смысл расширяться в этом направлении?
Совершенно верно, аграрный рынок является сейчас предметом больших обсуждений у нас на стратегическом уровне. Мы поздно начали на него смотреть, мы признали ошибку между собой – стоило это сделать раньше. Все-таки работать в Украине и не быть представленными на аграрном рынке – это неправильно. Мы представлены, но пока недостаточно сильно.
Сельское хозяйство – это отдельная и серьезная отрасль, она в прошлом году больше всего привлекла валюты в страну. Это интересно и может быть прибыльным. Другое дело, не все умеют это делать, но есть эффективные представители на этом рынке. Да, мы на эту отрасль сейчас смотрим плотно.
Рынок медиа — как вы сейчас его оцениваете?